Я прощаюсь с залитой золотистыми солнечными лучами улицей Лондона и аппарирую, чувствуя, как внутри меня все органы связываются в тугой узел. Мерзкое чувство, но поделать нечего – долг зовет, Орден требует, а Грозный Глаз бдит. А мне же должно быть лишь в радость получить лишнюю порцию приключений и втянуть свою прекрасную пятую точку в очередную передрягу. Почему передрягу? Да потому что прекрасно знаю себя. Вон даже при аппарации спотыкаюсь! И когда оказываюсь на месте, то из меня вырывается отборная брань – я едва не зарываюсь носом в землю, но по пути успешно хватаюсь за ближайшее дерево. Не стоило мне вчера выпивать с Дорой, небось, заразилась от нее.
Мой взгляд тут же натыкается на Ремуса, который встречает меня улыбкой, и я спешу поправить свою покосившуюся из-за неудачного «приземления»: откидываю съехавший на плечо капюшон толстовки, одергиваю ее, обтряхиваю брюки от прилипшего к ним моха от дерева, за которое я держалась и приветливо машу рукой Люпину.
- Нельзя аппарировать с похмелья, никогда не делай это, - тут же доверительно сообщаю я Ремусу вместо приветствия.
Поджимаю губы, корчу физиономию умирающего, а после снова широко улыбаюсь.
- Тааак-с, насчет дома, - мгновенно становлюсь серьезной, поднимаю взгляд, рассматривая возвышающийся над нами особняк.
Веет легкий ветер, метет опавшие листья, и я чувствую терпкий запах настоящей осени:  деревьев, влаги, земли и сгнивших яблок. Где-то слышится хлопок, и я непроизвольно вздрагиваю, словно бы из старого, заросшего сада вот-вот кто-то появится. Замечаю, что моя рука лежит на рукояти волшебной палочки, и делаю усилие, чтобы хоть немного расслабиться.
- Наверное, где-то ставня хлопнула, - бормочу я под нос объяснение. Скорей для самой себя. А еще с этого момента понимаю, что мне стало крайне не по себе, словно бы здесь появилось еще что-то, что заставило тревожиться.
- Я помню этот дом, - произношу я, делая шаг в его сторону.
За много лет подъездная дорожка размылась дождями и снегами, старые деревья пустили корни, которые стали разрастаться прямо посреди широкой тропы. Когда-то здесь, вероятно, появлялись экипажи аристократии магического мира, сюда аппарировали дамы высшего света, а парк привлекал внимание своей изысканностью, как и сам дом. А что же теперь? Мы с Ремусом обходим вокруг застывшего сухого фонтана с поросшей мхом и лишайником статуей, обходим несколько ям с грязью, на которой золотятся кленовые листья. И с каждым шагом дом становится все выше, больше, шире. Его фасад уже почти не виден под диким виноградом, который разросся от фундамента до крыши, цепляясь за прутья балконов, за окна и выступы. Старая черепичная крыша засыпала листьями, иголками и ветками, а кое-где черепица и провалилась – в тех местах явно течет крыша. Окна первого этажа заколочены – интересно, кто постарался? А ступени, ведущие ко главному входу уже давно обвалились, и нам придется слишком высоко задирать ноги, чтобы забраться на крыльцо.
- Почти десять лет назад, когда была на первом году Академии, - я бездумно беру в руки большой кленовый лист, верчу его. – Как раз тогда вышли на Треверса, он сбежал, был в розыске, а его собственность подверглась осмотрам. Я плохо это помню, нас сюда позвали тогда, когда уже самые страшные вещи были изъяты, мы лишь только заполняли какие-то идиотские протоколы. Тогда здесь все было куда более прилично… в доме был еще кто-то из родственников Треверсов, не видела его, но говорили. Проходили через главных вход. Других я не знаю… да нас и дальше гостиной никуда не пускали. А ты случайно не изучал перед вылазкой план дома?
«Вылазка» - что за дурацкое определение?
Подхожу к тому месту, где должны быть ступени, и залажу на крыльцо, отряхиваюсь и достаю волшебную палочку. Шепчу несколько заклинаний, чтобы проверить наличие темной магии, но все показатели молчат. Оборачиваюсь к Ремусу.
- Проверишь и ты?
Возможно, он найдет что-то. Пусть он не аврор, но, признаться, в Защите понимает похлеще многих наших вместе взятых.
Отодвигаясь, освобождая Ремусу место у главной двери. А потом вдруг откуда-то из глубины дома, за дверью слышится какой-то громкий звук. Похожий на хлопнувшую ставню, но повторяющийся несколько раз. Так, словно бы дом кричит нам, чтобы мы валили отсюда, как можно скорее, что нам делать здесь нечего.
Сама не замечаю, как сильнее перехватываю свою волшебную палочку и встревожено смотрю на Ремуса, а после – снова на дверь.